Своя версия

Господину Смирнову не откажешь в сообразительности. Подставив хвост своего автомобиля под удар, он тут же придумал, как переложить вину на другого. Рассуждал он примерно так. В автоинспекции работы по горло. В данном случае ДТП обошлось без пострадавших. Значит, досконально разбираться не станут. Надо только подкинуть «съедобную» версию и все пойдет, как надо.

Итак, что увидят инспекторы ДПС на месте? А увидят они два помятых автомобиля. «Жигули», передние колеса которых расположились за двойной сплошной линией разметки (на стороне встречного движения), и «Волгу», со следами «мордобоя». Без слов ясно, что «Волга» сзади ударила «Жигули». Вот и версия! Не соблюдал, мол, водитель «Волги» безопасную дистанцию, вот и врезался, когда лидеру пришлось затормозить.

Все бы хорошо в этой выдумке, но как объяснить, если спросят: почему «Жигули» стоят почти поперек проезжей части? Каких-то градусов не хватило, чтобы между осевой линией разметки и продольной осью этого автомобиля образовался угол 90°. В то же время лишь слегка помяты бампер, левое заднее крыло, а о «Волге» не скажешь, что передняя часть разбита. Остались, конечно, следы, но никак не от удара такой силы, которой хватило бы на значительный поворот «шестерки» на сухом асфальте. Нет, версия с вынужденным экстренным торможением в данном случае не годится. Надо частично брать вину на себя, т.е. признаваться, что вознамерился развернуться, несмотря на сплошную разметку.

Возможно, ход рассуждений у инициатора аварийной ситуации был другим. Но когда на месте происшествия появились представители ГИБДД, он поведал, что ехал в крайнем левом ряду. Решил развернуться. Да, прекрасно видел, что встречные потоки транспортных средств разделяет двойная сплошная линия разметки, знал о запрещении пересекать ее. Но во встречном направлении в этот момент никто не ехал. «Волгу» сзади видел. Далеко она была. Подумать, что ее водитель не успеет притормозить, можно было только при предположении, что на дорогу впереди себя он не смотрит и занят чем угодно, только не управлением автомобиля. В общем, удар в левое заднее крыло стал для Смирнова совершенно неожиданным.

Знаете, на что рассчитывал Смирнов? На то самое нарушение водителя «Волги», которое коротко формулируется следующим образом: «Наехал сзади – виноват!» Правила движения обязывают соблюдать такую дистанцию, чтобы не наскочить на лидера при его торможении. Вот и решил Смирнов подвести человека под привычное и весьма распространенное в городских условиях нарушение со всеми вытекающими последствиями.

«Никаких «Жигулей» впереди меня не было!» – заявил Петров, второй участник происшествия (фамилии действующих лиц вымышлены, поскольку не это главное). Они появились неожиданно, откуда-то справа. «Ударил» по тормозам. Не помогло, столкнулись. Хорошо, что успел погасить скорость, а то последствия могли быть намного серьезнее».

Свидетелей аварии не оказалось, а объективных данных, чтобы проверить, кто из водителей говорит неправду, оказалось маловато. Во всяком случае, разобраться на месте не получилось. Да это и не входит в обязанности инспектора, оформляющего происшествие. Он должен сделать все необходимое, чтобы в документах как можно полнее была отражена ситуация, сложившаяся на момент его появления на месте ДТП (как стоят автомобили, где расположены осколки стекла, земля, осыпавшаяся с автомобилей в момент удара, и т.д. и т.п.).

Трудно сказать, что решили бы в группе разбора по поводу этого столкновения. Мне кажется, что виновником происшествия признали бы все-таки водителя «Жигулей». Не начни он разворачиваться там, где этого делать нельзя, ничего плохого не случилось бы. Можно, конечно, предъявить претензии и водителю «Волги». Держи дистанцию и при любой неожиданности хватит места для экстренной остановки автомобиля. Но эта рекомендация носит в наше время теоретический характер, потому что в городе давно уже так не ездят. Как только образуется свободное пространство, тут же кто-нибудь перестроится из соседнего ряда. И еще не известно, что лучше, держаться поближе к лидеру, не допуская «нежданных гостей», или непрерывно восстанавливать безопасную дистанцию до новых лидеров.

На стороне водителя «Волги» выступил грамотный специалист. Он побывал на месте происшествия, что-то измерил, пощелкал фотоаппаратом и уехал. А потом предъявил «пострадавшему» результаты своего анализа.

Из них следовало: деформация «Волги» направлена спереди назад, у «Жигулей» – от заднего левого крыла к переднему правому, под углом примерно 70 градусов к продольной оси. Значит, в момент удара «Жигули» располагались почти перпендикулярно к направлению движения. Следовательно, ни о каком развороте из левого ряда в данном случае не могло быть речи, потому что при почти 6-метровом радиусе поворота автомобиль никак не мог мгновенно повернуться на такой большой угол.

15-метровому следу торможения, оставленному на дороге левыми колесами «Волги», соответствовала скорость 38 км/ч. Учитывая, что в данном случае имело место столкновение, из-за чего след получился короче, чем мог быть при беспрепятственном торможении, в дальнейших расчетах эксперт использовал скорость 50 км/ч (со слов водителя «Волги»). При этом остановочный путь «Волги» оказался равным 41 м.

Расчеты показали также, что в тот момент, когда Смирнов начал свой безрассудный маневр, «Волгу» и «Жигули» разделяли 30 м. Поскольку это меньше, чем остановочный путь «Волги» в тех дорожных условиях, торможением исправить положение было невозможно. Другими словами, Петров не имел технической возможности избежать столкновения, значит, его действия не противоречили требованиям Правил дорожного движения.

В гражданском споре стороны должны сами доказать справедливость своих претензий. Доказательством служат документы, а не голословные утверждения. Понимая, что ему нечего противопоставить предъявленным результатам расчетов, Смирнов признал их справедливость и отказался от своей версии происшествия.