Модель заднемоторного варианта УАЗ-469

Мистер Икс

В 2012 году мы с хорошо известным многим читателям публицистом Максимом Шелепенковым побывали на Ульяновском автозаводе. Ранее удалось установить контакт с Александром Петровичем Щербаковым – ведущим конструктором автомобилей УАЗ-3170, -3171, -3172 и -3972. В Ульяновск мы отправились по его приглашению, отнюдь не формальному. Конструктор стал нашим гидом по предприятию и предоставил возможность побывать в закрытых для простых любопытствующих отделах и подразделениях завода, в том числе в архиве. Более того, нам было разрешено копировать любые архивные документы.

Объёмы технической документации, которую нам с Максимом предстояло перефотографировать, были огромны, поэтому на осмысление увиденного и уточнение деталей времени не было.

Именно тогда мне попались два листа формата А4 с ксерокопией чертежей «неведомой зверушки»: заднемоторного полноприводного бескапотника. В спецификации указано: «Схема компоновки автомобиля типа 4х4 грузоподъёмностью 0,5 т УАЗ-469». Число – 14.12.56. На обратной стороне листа – карандашное пояснение от руки: «Первая компоновочная схема УАЗ-469. Ведущий разработчик Л.А. Старцев, главный конструктор – П.И. Музюкин».

Второй лист подписан так: «Компоновка шасси автомобиля УАЗ-469». На обороте вновь «Ведущий разработчик Л.А. Старцев. Первый вариант (с двиг. 21А – нижние клапаны)».

Уже тогда «торкнуло», что за диво? Но, увы, уточнить детали тогда, на месте, просто не успел. А потом, когда пришла пора осмыслять и анализировать архивные трофеи, выяснилось, что достоверной информации об этой разработке практически нет.

Вероятно, я посчитал бы заднемоторный «469-й» образца 1956 года своеобразным поисковым эскизом, созданным по инициативе только-только сформированной конструкторской группы, искусством для искусства, и более в детали не вдавался бы. Но недавно мне захотелось сделать масштабную модель этого чуда. Начал изучать чертежи более внимательно и… оторопел.

И общая компоновка автомобиля, и отдельные технические решения показались просто абсурдными, нелепыми. (Подробный технический анализ конструкции – чуть далее.) С удвоенной силой начал искать информацию об этой разработке. Более-менее подробные сведения нашёл на двух частных интернет-ресурсах. Беда в том, что вполне убедительные по отдельности истории друг другу противоречат.

Вот что пишет о заднемоторном УАЗе Игорь Денисовец на страницах своего «Автомодельного бюро».

По воспоминаниям Льва Адриановича Старцева (впоследствии – главный конструктор УАЗа 1973–1984 гг.), «уже в начале 1955 года начальник специального конструкторского бюро УАЗа Г.И. Красильников конфиденциально поручил подбор материалов и осмысление того, каким должен быть новый автомобиль вместо ГАЗ-69». Никаких ограничений не было, кроме типажа – армейский джип. Собственно, «материал» подбирать было особенно не из чего. <…> Как новинка появился в одном журнале компактный автомобиль для десантных войск НАТО. Нарочито простые формы, большой просвет, способность плавать, силовой агрегат и трансмиссия «Фольксваген», что определило его заднее расположение. Этот автомобиль был новым направлением в технике такого рода, что представлялось весьма перспективным. <…> Переварив всё это, сложилось представление о новом автомобиле нашего класса (в первом варианте)».

В конце 1956 года на рассмотрение главному конструктору УАЗа Музюкину была представлена предварительная компоновочная схема будущего УАЗ-469. <…> Он предполагал заднее расположение двигателя ГАЗ-21А, реечное рулевое управление, сблокированные задний ведущий мост, коробку передач и раздаточную коробку, дисковые тормоза, расположенные около картеров главных передач, а не в колёсах, независимую торсионную подвеску всех четырёх колёс, колёсные редукторы внешнего зацепления, благодаря которым достигался дорожный просвет в 400 мм, открытые полуоси, шины размером 8x13, а для возможности плава предусматривался бездверный герметичный кузов. <…> При этом водитель и пассажир располагались между нишами передних колёс. При необходимости, благодаря конструкции подвески, все колёса могли быть выполнены управляемыми. Вместимость этого автомобиля была запланирована на уровне 8 человек (компоновка предусматривала трёхрядное размещение пассажиров) или 2 человека и 500 кг груза. <…> Примечательно, что Музюкиным было принято решение построить опытный образец такого автомобиля, для чего в течение 1957 года разрабатывались его узлы и системы. Рабочая компоновка и основные узлы этого заднемоторного варианта были разработаны к октябрю 1957 года, а уже в ноябре технический проект автомобиля был представлен заказчику – ЦАВТУ МО СССР. Конструкторскую документацию дополняли посадочный макет и макет автомобиля в натуральную величину. Заказчик принял узловые решения автомобиля без серьёзных замечаний, но настаивал на наличии задней грузовой платформы с откидным задним бортом, вследствие чего предстояло радикально менять компоновку машины. В дальнейшем была принята переднемоторная компоновка, а сам проект стал более похож на нынешний УАЗ-469».

Если вкратце, имеем следующее: задание на конструирование потенциального преемника ГАЗ-69 Старцеву дал Музюкин, никаких пожеланий не высказывалось, ограничений не существовало. В итоге спроектировали заднемоторного «плавуна».

Важно и упоминание об изготовленных посадочном и демонстрационном макетах.

А вот история, изложенная блогером transamgta на сайте DRIVE2.RU:

«С 1956 года ОГК УАЗ начинает работу над армейским легковым плавающим заднемоторным внедорожником с независимой подвеской и колёсными редукторами. По заданию военных автомобиль должен был перевозить 7 пассажиров или 800 кг груза, передвигаться по танковой колее (для чего был необходим клиренс в 400 мм) и, понятно, плавать. Работы вели: Лев Адрианович Старцев (ведущий конструктор-компоновщик) и Георгий Константинович Мирзоев (конструктор шасси, выпускник МАМИ, будущий главный конструктор ВАЗа). По ходу разработки военные внесли требование установки на внедорожник безоткатного орудия, в результате чего компоновка была изменена на классическую переднемоторную.

В 1958 году военные сняли требования по плавучести армейского лёгкого внедорожника и работа над ним продолжилась по двум направлениям: УАЗ 460 и УАЗ 470».

Здесь в сухом остатке важно вот что: полноприводная амфибия создавалась по заказу военных, и все эксплуатационные характеристики машины заданы с самого начала. Но ни слова о постройке макетов.

Критический анализ

Многое из изложенного вызывает сомнения. Во-первых, оба источника упоминают дорожный просвет 400 мм, в то время как на чертеже оная величина определена в 320 мм. Восемь сантиметров – разница для внедорожника весьма существенная.

Во-вторых, если принять за относительно объективный первоисточник чертежи, то в них непросто усмотреть заложенную в конструкцию плавучесть. От амфибии в заднемоторном УАЗе – лишь «лодкообразный» кузов со скошенными передним и задним свесами да отсутствие дверей. При этом последнее обстоятельство компенсировано сверхнизкими бортами, облегчающими «вход» и «выход», но создающими серьёзные проблемы на воде. Кроме того, на чертежах нет ни малейшего намека на гребной винт. Его, собственно, при такой компоновке и разместить негде. Можно предположить, что в качестве водяного движителя предполагалось использовать колёса, как впоследствии на ЛуАЗе-967, но что хорошо для 930-килограммового ТПК, то едва ли сработало бы на рамном семиместном внедорожнике.

В-третьих, нельзя на основании того, что автомобиль на чертеже назван УАЗ-469, рассматривать эту конструкцию как начало работы над окончательным «469-м». Строго говоря, этот цифровой индекс не вполне легитимен по отношению к любой самостоятельной разработке ульяновских конструкторов.

С 1945 года в Советском Союзе была принята унифицированная система индексации моделей автомобильного транспорта. Каждому автозаводу выделен трёхзначный цифровой диапазон. (Исключение составлял ГАЗ, лишённый номенклатурной первой цифры: М-20, М-21, ГАЗ-24.) Например, МЗМА (АЗЛК) и ИЖ могли индексировать модели в пределах диапазона 400–449, ЗиС (а впоследствии ЗИЛ) получил цифры от 100 до 199. Ульяновскому автозаводу достался промежуток от 450 до 484.

Так вот теоретически, когда производство ГАЗ-69 было перенесено из Горького в Ульяновск, именно «козлики» ульяновской сборки могли быть наименованы «УАЗ-469». А все собственные разработки в порядке появления должны были индексироваться с «450». Собственно, с первым ульяновским бескапотником так и произошло. Заднеприводный внедорожник разрабатывался одновременно с будущей «буханкой», и по логике мог бы носить индекс «451». Почему это «чудо» окрестили «469-м» – непонятно. Ведь с конструкцией ГАЗ-69 эта машина не имела ничего общего, ни о какой преемственности говорить нельзя.

В-четвёртых, я почти убежден: если бы действительно существовали посадочный и демонстрационный макеты заднемоторного УАЗа в натуральную величину, непременно сохранились бы хоть какие-то снимки – в заводском ли архиве, в частных ли коллекциях людей, причастных к созданию машины. Но таких снимков нет! Логичнее предположить, что никаких макетов не существовало.

То, чего не может быть

А теперь «пройдёмся» собственно по конструкции.

В первую очередь, непонятен выбор заднемоторной схемы. Почему таковая у упомянутого выше армейского джипа НАТО объясняется просто. Во-первых, уже готовая и проверенная трансмиссия заднемоторных «Фольксвагенов», во-вторых, низкий оппозитный двигатель воздушного охлаждения не съедал часть длины автомобиля. В нашем случае движок «21-й» «Волги» требовал собственного подкапотного пространства. В итоге вышел «автомобиль наоборот»: развёрнутая на 180º классическая полноприводная схема. Зачем???

Более того, проект Юрия Долматовского НАМИ-013 был закрыт в 1953 году ввиду его полной бесперспективности – от осинки не родятся апельсинки. Попытка использовать заднемоторную схему с целью выкроить пространство в салоне для лишнего ряда сидений выявила множество нерешаемых проблем, начиная с эргономических, заканчивая инженерными. Двигатель водяного охлаждения требовал радиатора в переднем торце кузова, что повлекло за собой появление проложенного под днищем «водопровода»; для управления КП пришлось создавать сложную систему тяг и т.д. и т.п.

Не верится, что с этой разработкой Старцев не был знаком! И тем не менее три года спустя после бесславного фиаско «013-го», он вновь наступает на те же грабли, что и Долматовский. Более того, создаётся впечатление, что конструктор поставил перед собой задачу довести идеи Долматовского до абсурда.

Проблема охлаждения двигателя «Волги» решена весьма своеобразно: радиатор установлен… за левым задним колесом! Его обдувает крыльчатка, вынесенная левее мотора.

Работая над моделью, я искренне пытался «додумать» решение некоторых технических проблем. Так, по собственной инициативе на заднем левом крыле в районе радиатора я разместил впускные «жабры», а на капоте – выпускные, но как показали испытания НАМИ-013, всё это мёртвому припарки.

Далее… На передний ряд сидений детища Долматовского, несмотря на все ухищрения, забираться было крайне неудобно – приходилось переваливаться через внушительные колёсные арки, но там хотя бы были двери. На заднемоторном УАЗе их нет, и вообще непонятно, как водитель и его пассажир смогут попасть на свои места и покинуть их.

Насколько мне известно, при проектировании военного автотранспорта обязательно принимается во внимание возможность быстрой эвакуации людей из кузова. Здесь же – пока выползешь…

Кстати, расположенные вдоль бортов 60-литровые бензобаки, – тоже не самое удачное с точки зрения живучести решение.

Втиснутые между колёсными арками передние сиденья вызывают ещё один вопрос: где при такой компоновке можно разместить рычаги управления трансмиссией? У всех серийных УАЗов и капотных, и бескапотных между передними сиденьями достаточно для этого места. Здесь его нет! Старцев на своём чертеже заднемоторника тему рычагов просто проигнорировал. Даже намёка на их местоположение нет.

В модели мне пришлось «влепить» под торпедо что-то вроде консоли и разместить рычаги на ней, но, во-первых, такое их расположение неэргономично, во-вторых, для ног места осталось совсем немного.

Удивителен и выбор типа подвески. Сочетание слов «независимая, торсионная» вызывает уважение – довольно прогрессивная схема, и не только по тем временам. Плюс качающиеся полуоси, плюс колёсные редукторы внешнего зацепления… Всё это сулит отличную проходимость, продемонстрированную упомянутыми уже ЛуАЗами 967 и 969.

Но есть один нюанс. На ЛуАЗах рычаги подвески были продольными, торсионы, соответственно, располагались поперек кузова, а сам кузов несущий. На компоновке шасси заднемоторного УАЗа прекрасно видно, что рычаги подвески поперечные, а торсионы – продольные, причём работают они в тандеме с нижними рычагами. В сочетании с рамой получается довольно громоздкая конструкция, требующая прокладки в днище кузова поперечных тоннелей в районе передних и задних полуосей.

При этом сами полуоси в среднем положении относительно горизонта расположены заметно выше уровня днища, а колёсные редукторы позволяют всего лишь опустить оси колёс вровень с этим уровнем. Словом, получается что-то беспричинно усложнённое, неэффективное и бессмысленное.

Откровенное недоумение вызывает расположенное за спинками заднего ряда сидений «багажное отделение», точно как у НАМИ-013. Не очень понятно, что в нём перевозить. Табельные «калаши»? Так ведь пока их оттуда достанешь (для этого придётся откидывать сиденья), сто раз убьют.

И наконец, приводной вал, соединяющий расположенные сзади в одном блоке КП и раздаточную коробку с главной передачей передних полуосей. Как уже было сказано, полуоси были качающимися, соответственно, имели карданные шарниры со стороны главных передач – и спереди, и сзади. Именно такое решение использовалось на «Запорожцах» и ЛуАЗах.

На полноприводных ЛуАЗах, кроме того, имелся и приводной вал к главной передаче задних колёс. Там независимые подвески и качающиеся полуоси позволили не только избавить этот вал от карданных шарниров, как со стороны раздатки, так и со стороны заднего привода (ведь оба эти элемента трансмиссии крепились к кузову жёстко), но и заключить его в трубу, предохраняющую от повреждений и служащей дополнительным силовым элементом.

На листах с чертежами заднеприводного УАЗа карданные шарниры наличествуют не только на полуосях, но и с обеих сторон приводного вала. Зачем?

И последнее. На бумаге задний ряд сидений включает в себя три места. На практике, когда я попытался втиснуть в означенное на чертеже пространство три сидения, ничего не получилось – для этого пришлось бы в крайних посадочных местах делать глубокие и широкие вырезы для колёсных арок. Так что по факту всё-таки не восемь мест получается, а семь.

Увы, итог моего расследования неутешителен. Мало того, что не удалось пролить свет на историю создания этого «водоплавающего», загадкой остались и особенности его конструкции. Одно можно сказать с уверенностью: хорошо, что в конечном счёте свет увидел хорошо нам знакомый УАЗ-469, а не это чудо-юдо.