Первые электромобили в России (Часть 1)

В советские годы многие исследователи уходили в крайности. Одни начинали историю автомобиля в России с повозок, приводившихся в действие мускульной силой человека – «самобеглой коляски» Л. Л. Шашмуренкова 1752 года и «самокатки» И. П. Кулибина 1771 года. Эти оригинальные и интересные транспортные средства действительно были построены в России, но вправе ли мы считать их автомобилями в полном смысле этого слова?

C электромобилем получилось с точностью до наоборот – его родословную стали забывать. Сейчас, когда мир охватила очередная волна «электромобильной лихорадки», мало кто задумывается о том, что история самодвижущегося экипажа на электрической тяге гораздо «древнее», чем история бензиновых машин. Она имеет свои взлёты и падения, а ажиотаж – явление далеко не новое. Стоит рассказать о самых первых электромобилях в России и рассмотреть различные аспекты развития этого вида транспорта через призму почти двух столетий, а также упомянуть крайности развития альтернативного автотранспорта.

Электромобиль, первые опыты

История электромобиля начинается в первой половине XIX века с создания в 1821 году английским учёным Майклом Фарадеем электродвигателя. Дату постройки первого самодвижущегося экипажа на электрической тяге история не сохранила. Известно только, что между 1832 и 1839 годом шотландец Роберт Андерсон, вероятно, впервые в мире испытал работоспособный электромобиль. Нечто подобное построили в 1834 году американец Томас Дэвенпорт и через год голландцы Стратин Гронинген и Кристофер Беккер. В 1838 году в Шотландии увидела свет электрическая повозка Роберта Дэвидсона. А в 1842 году эмигрировавший за океан Андерсон и Дэвенпорт изготовили уже вполне совершенные электромобили с питанием от перезаряжающихся батарей – аккумуляторов. Через десять лет появились аналогичные конструкции Чарльза Пэйджа и братьев Студебекер – Генри и Клема.

Альтернативный транспорт постепенно приобретал свои характерные черты. Во времена, когда автомобилей с двигателями внутреннего сгорания ещё не было, электромобиль рассматривался в качестве альтернативы к приводимым в действие силой пара самоходам. Однако конкуренции тяжёлым дорожным локомотивам и громоздким паровым дилижансам, уже колесившим по дорогам Англии, Франции и некоторых других стран, электромобиль не создал. Области применения обеих новаторских идей были разными и ограниченными, их развитие шло черепашьими темпами. Безрельсовые паровозы десятилетиями не меняли своей конструкции, а создатели электромобилей решались только на робкие попытки внедрения своих разработок.

И вдруг в конце XIX века, после триумфального пришествия бензинового автомобиля, всё изменилось. Многочисленные изобретатели неожиданно вспомнили про альтернативные силовые агрегаты, появились новые самые разнообразные конструкции самоходов, вплоть до таких курьёзов как движитель посредством сжатого воздуха. Изобретатели паровых машин создали многочисленные конструкции компактных двигателей и относительно лёгких колясок. «Альтернативщики» успешно вмешались даже в зарождающий автоспорт – 29 апреля 1899 года бельгиец Камиль Женатци на электромобиле своей конструкции впервые в мире преодолел скоростной рубеж в 100 км / ч. Любопытно, что скорость 200 км / ч впервые покорилась паровому автомобилю в 1906 году.

На рубеже XIX и ХХ веков в развитие электромобилестроения вмешались политики и общественность. Эксперты, журналисты и даже правозащитники вспомнили про экологию, началась чуть ли не глобальная критика «чадящих бензиновым угаром» автомобилей. Досталось и паровым коляскам – с подачи общественности местами вступали в силу запреты на выпуск пара в атмосферу. Странно, тысячи промышленных паровых двигателей, паровозов и пароходов защитникам окружающей среды почему-то не мешали… Продвижению электрической тяги способствовали политики, её пропагандировали в своих научных работах учёные и даже власти некоторых городов частично субсидировали внедрение электромобилей для общественных перевозок. Например, таксомоторный промысел в крупнейших городах Европы – Лондоне, Париже и Берлине – начался именно с электромобилей.

Однако первенство в идее электрификации извозного дела принадлежит Североамериканским Соединённым Штатам – в Филадельфии прокатные электромобили появились в 1894 году, а через три года и в Нью-Йорке. В начале ХХ века в американских городах наблюдался настоящий бум электрической тяги и даже её победное шествие.

Самые первые отечественные

Российская империя с самого начала отставала в развитии автомобилизма, но и мимо неё «электромобильная лихорадка» не прошла, правда, затронула она её скоротечно. Подтолкнули русских изобретателей на электрическую тягу для самоходных экипажей не поощрения властей, а притеснения. Поскольку пугливые лошади шарахались от проезжавших мимо грохочущих бензиновых моторов, безопасность движения на улицах Петербурга и Москвы в конце XIX века оставляла желать лучшего.

Немногочисленные автомобили стали одним из любимых объектов жёсткой критики журналистов бульварных изданий и простых обывателей. Дошло даже до требований о запрете эксплуатации моторов в городской черте. Бесшумный и не дымящий электромобиль казался панацеей от возможных бед технического прогресса. Кроме того, он был проще в изготовлении и эксплуатации и не страдал такими «детскими болезнями», как ещё несовершенный капризный бензиновый самоход. Заводился электромобиль без физических усилий, переключать скорости не надо, педали сцепления не было – сел, включил тумблер и поехал. Все преимущества налицо, а на такие существенные недостатки как тяжесть, малый запас хода, длительная подзарядка и кислотные пары аккумуляторов старались не обращать внимания. Главное – управлять им было значительно легче. Водителю нужно было, как правило, уметь обращаться только с простым рулевым механизмом и реостатом.

О первом русском электромобиле история точных сведений не сохранила. Возможно, он был построен тоже раньше, чем первый отечественный автомобиль с ДВС. Согласно скупым заметкам из старой прессы инженер-электрик Г. А. Щавинский, владелец мастерской «Сила и Свет» в Санкт-Петербурге и отделения в Варшаве, построил в 1885 году один электрический автомобиль. Тип конструкции неизвестен. Поиски информации о петербургской фирме результата пока не дали, но варшавский завод Siła i Światło, по сведениям польских историков, был основан только в 1918 году. В Риге существовало до революции акционерное общество «Свет и Сила» (Licht & Kraft) – генеральный представитель ревельского завода «Вольта» и ряда немецких электротехнических фабрик в Лифляндской губернии, возможно, оно имело отношение к компании Щавинского.

Электротехник А. Р-х (полное имя и место жительства не установлено) построил в 1898 году «двухместную электрическую карету весом 22 пуда». Электромотор был установлен под сиденьем, аккумуляторы располагались под днищем машины.

Это сообщение также нуждается в уточнении.

Популярный журнал «Велосипед» в феврале 1898 года писал: «В Департаменте торговли и мануфактур Министерства финансов […] в настоящее время находится изобретённая русским техником И-вым электрическая карета. Расход на содержание и езду в карете в три раза меньше, чем на лошадях. Машина устроена под сиденьем. Весь механизм сделан внутри кареты. Аккумуляторы заряжаются на четверо суток. В такой карете очень удобно совершать путешествия по просёлочным дорогам. Изобретатель ходатайствует в Департаменте торговли и мануфактур Министерства финансов о выдаче ему десятилетней привилегии». Похожие заметки появлялись и в других изданиях.

К сожалению, информация о самых первых российских электромобилях отрывочная и скупая, её забыли ещё в дореволюционное время. Не исключено, что никто кроме журналистов описанных выше машин не видел. А могло быть и так, что они сами их не видели, а только подхватили наводнившие Петербург слухи. Поэтому отдавать им безоговорочный приоритет пока не следует.

Инициатива И. В. Романова

Дальнейшие события уже достоверные. Ещё в 1895 году в Одессе публика увидела небольшой «подвесной трамвай», перевозивший мелкие грузы по территории местного ломбарда. Автором изобретения был инженер Ипполит Владимирович Романов. Через год было основано и Высочайше утверждено Общество электрического машиностроительного завода «Ипполит Романов». В 1897 году диво появилось в столице – на выставке в петербургском Сельскохозяйственном музее Русское Императорское техническое общество продемонстрировало действующую модель подвесной монорельсовой электрической железной дороги. Модель вызвала интерес специалистов и публики, изобретатель приступил к разработке проекта дороги. Романов подал на имя вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны прошение о дозволении построить в Гатчине для демонстрации опытный участок дороги длиной в 100 сажень на территории между Балтийским вокзалом и Большим Гатчинским дворцом. Вскоре закипела работа – к своему проекту Романов привлёк различные предприятия, и в 1899 году сооружение было готово. К установленной на кронштейнах «в форме буквы Г» массивной металлической ферме подвесили «вагон открытый, летнего типа, весом до 100 пудов», рассчитанный для перевозки 20 пассажиров.

В грандиозные планы предпринимателя входила постройка окружной подвесной дороги для Петербурга, по которой могли двигаться со скоростью до 200 вёрст в час до 2000 пассажирских, товарных и почтовых вагонов в сутки. Увы, планам талантливого инженера не суждено было осуществиться, а об уникальной подвесной дороге в Гатчине со временем забыли.

Разработкой самодвижущихся экипажей на электрический тяге Романов заинтересовался ещё в конце 80-х годов, в его планы входили постройка и эксплуатация электромобилей. Через десять лет за ним уже числилось несколько изобретений в этой области. Не последнее место среди них занимали ёмкие «гораздо легче обычных» аккумуляторы и лёгкие, но достаточно мощные электромоторы. Пока строилась подвесная дорога, инженер не сидел без дела. Он обратился к одному из изобретателей первого отечественного автомобиля Петру Александровичу Фрезе с просьбой о содействии в постройке нескольких экземпляров электрических самоходов своей конструкции.

В 1899 году из ворот петербургской фабрики Акционерного общества постройки и эксплуатации автомобилей «Фрезе и К°» выехал первый электромобиль конструкции И. В. Романова. Компоновку машины конструктор заимствовал у английских кэбов – место водителя установили сзади на высоких козлах позади полузакрытого пассажирского отсека на двух человек. Своим видом электрокэб напоминал «старинные портшезы 18 столетия». Ведущими были передние колёса, а управлялись задние значительно меньшего диаметра, чем передние. По такой схеме уже строились некоторые электромобили в Северной Америке, но аппарат Романова не копировал ни один из них, хотя сходство с одной из показанных выше конструкций очевидно.

Масса электромобиля составляла 44 пуда (750 кг), из которых половина приходилась на элементы питания. Зарядки аккумуляторов системы Бари, усовершенствованных Романовым, хватало на 60 вёрст пути при расчётной скорости движения 15 вёрст в час – согласно действующих в то время требований городской управы Петербурга, допускавших движение самоходов не быстрее 13 вёрст в час. Максимальная же скорость могла доходить до 35 вёрст в час.

Силовая установка располагалась в средней части экипажа, каждый двигатель передавал вращение на одно из передних колёс при помощи роликовой цепи по принципу раздельного привода. Отсек для батарей располагался за салоном, над ним находилось место «кэбвожатого». Для замедления и остановки экипажа служили два тормоза – механический и электрический рекуперационный. При торможении он принуждал двигатель работать как генератор и вырабатывать энергию, идущую на подзарядку аккумуляторов. Предусматривалось и экстренное торможение при помощи «стоп-крана», который прерывал ток в главной цепи и мог быть приведён в действие как водителем, так и пассажирами. Регулирование скорости движения осуществлялось девятиступенчатым реостатом-контроллером. Предназначался электромобиль для извоза в качестве прокатной машины.

Технические характеристики этой машины были опубликованы в журнале «Электротехника» № 23 / 1899 г. и «Техническом Сборнике и Вестнике Промышленности» № 10 / 1899 г., причём в обеих публикациях они немного отличались. Позднее, в 1901 году, Собрание инженеров путей сообщения издало книгу В. Мелентьева «Электрические автомобили системы И. В. Романова», в которой подробно описывались конструкции всех машин русского инженера в сравнении с некоторыми заграничными разработками, описаны их преимущества, рассмотрены все аспекты электрификации автотранспорта. Данные в книге не во всём совпадали с другими источниками, а в поздних публикациях появились неизвестно откуда и другие цифры. Так, мощность двух электромоторов конструкции Романова, построенных по образцу немецкой фирмы Siemens & Halske, согласно разным источникам, составляла суммарно от четырёх до шести л.с. А в книге Мелентьева утверждалось, что мощность была всего лишь 1,4 л.с.

В 1900 году увидела свет вторая модификация электрокэба Романова. Эту машину снабдили великолепно выполненным по передовой технологии экипажного дела фирмой «Фрезе и К°» изящным закрытым застеклённым, снабжённым системой отопления кузовом. Панели многослойного кузова собрали из соединённых при помощи органического клея листов спрессованной фанеры и холста, а боковые стёкла сделали гнутыми – впервые в практике российского автомобилестроения. На второй электрокэб установили новые облегчённые аккумуляторы системы Романова.

Первый отечественный автобус

Чуть позже жители Петербурга и Гатчины увидели ещё одно воплощение идей И. В. Романова – электрический омнибус. Он был не только первым электрическим, но и вообще самым первым отечественным автобусом.

Внешне похожая на трамвайный вагон машина вмещала 16 пассажиров в закрытом и остеклённом салоне и четверых на прикрытой навесом задней площадке. Стоя на такой же передней площадке управлял ею вагоновожатый, а на задней мог стоять кондуктор. Вход пассажиров устроили только с задней площадки, вдоль боковых стенок вагона установили скамейки для сидения.

Согласно другим ранним источникам омнибус имел 14 мест внутри и два на площадке – всего, включая водителя, 17. Вероятно, разногласия свидетелей возникли на основании того, что И. В. Романов планировал постройку трёх разных моделей электрических омнибусов: на 10, 20 и 30 пассажирских мест. Суммарная мощность двух электромоторов для каждой из моделей по расчётам Мелентьева предполагалась соответственно 3,374; 4,9 и 7,02 л.с. А в поздних публикациях встречается опять-таки неизвестно откуда взятая цифра в повторяемой многими авторами фразе: «На электрическом прообразе автобуса стояли два двигателя по 6 л.с. каждый».

Общая схема ходовой части машины повторяла опробованную на кэбах конструкцию, но теперь поворотными колёсами стали малого диаметра передние, а цепь приводила в движение большие задние. Масса машины с батареями достигала 100 пудов. Единственный построенный на фабрике П. А. Фрезе экземпляр оснастили изготовленным по описанной выше технологии изящным кузовом с верхним освещением в «фонаре» – под этим термином подразумевалось возвышение части крыши. Оно имело небольшие застеклённые окна, шедшие вдоль всей верхней части машины и служило для возможности прохода пассажиров по салону во весь рост. Максимальная скорость экипажа колебалась по разным данным от 10 вёрст в час (наиболее вероятная цифра) до 20. Запас хода на одной подзарядке – 60 вёрст.

Свои электромобили изобретатель разрабатывал в качестве общественного городского транспорта. Скрупулёзно рассчитав смету себестоимости кэба в 4000 рублей и омнибуса в 7000 рублей (немалые деньги в то время), при условии постройки машин партиями не менее 15 штук, он мечтал об открытии в столице автомобильно-извозного промысла и автомобильно-омнибусного сообщения. Все предпосылки к тому имелись. На проведённом собрании Электротехнического отдела Императорского Русского электро-технического общества инженер М. М. Курбанов прочёл доклад «Об электрических кэбах и омнибусах системы Ипполита Романова». Собрание поблагодарило докладчика и сделало заключение: «Отдел признаёт, что электрические кэбы и омнибусы имеют широкую будущность […] Выработанная фирмой «И. Романов» конструкция электродвигателей и механических деталей кэба, испытанных на пробеге, по заявлению докладчика, в 3000 вёрст, и омнибуса надо считать шагом вперёд в этой области электротехники». 3000 вёрст? Маловероятно, но поверим на слово. Однако испытания действительно проводились в Гатчине и Петербурге до февраля 1901 года. Затем омнибус был осмотрен Технической экспертной комиссией и признан годным к пассажирским перевозкам в столице.

Годом ранее конструктор заявлял о намерениях учредить «общество, которое в течение трёх лет предполагает выпустить для общественного пользования 400 кэбов на 2 пассажирских места каждый, 200 карет на 4 пассажирских места каждая и 15 омнибусов на 15 мест внутри и 2 снаружи». А 19 января 1901 года в Санкт-Петербургскую Городскую Думу поступило прошение от потомственного дворянина Ипполита Владимировича Романова о разрешении ему организовать десять маршрутов электрического омнибуса. Предполагалось задействовать на них 80 машин. 27 июня Дума выдала разрешение на открытие в столице регулярного движения омнибусов. Казалось бы, успех обеспечен, но несмотря на лестные отзывы разных комиссий и моральную поддержку некоторых высокопоставленных лиц, внедрение электрических автобусов и прокатных кэбов в столице не состоялось. Условия, поставленные городскими властями, были весьма жёсткими, они отпугнули потенциальных акционеров и не позволили Романову воспользоваться решением Думы. Вероятно, определённую роль в неудаче инициативы сыграло лобби владельцев конки и извозопромышленников, были и другие субъективные причины. На этом всё и закончилось – мечта изобретателя не сбылась.